Партизанский отряд "За Родину". ВЗРЫВ ПОД КАСНЕЙ.

М Л Коханович, командир отряда За Родину

Когда Коханович вошел в землянку Артеменко, чтобы доложить о результатах операции, у него сидел Суетнов. Разговор шел опять о взрывчатке. Оказывается, в отряде «Реванш» партизаны П. Г. Подашков и Т. А. Антонов хорошо знают саперное дело, есть возможность создать группу подрывников и организовать диверсии на железной дороге Вязьма — Сычевка, но, как ни старались партизаны найти тол и взрыватели в своем районе, пока ничего не нашли, и Суетнов, помня обещание Артеменко, явился на базу оперативной группы за толом.

— Тридцать килограммов тола сейчас получите, а взрывателей нет,— сказал ему Артеменко.

— У Быстрикова ребята экспериментируют с взрывателями снарядов и мин, если получится что-то к делу пригодное, передадим вам.

Подрывники из группы П. И. Быстрикова продолжали совершенствовать самодельные фугасы. Дело в том, что взрыватели снарядов и мин, как правило, ударного действия, а партизанские фугасы не бросишь, как гранату, под колесо поезда— это все-таки десять—двенадцать килограммов тола, да и маленький фугас должен взорваться не под ногой случайного путника, а под машиной или повозкой с вражескими солдатами, значит, нужен был взрыватель натяжного действия, который с помощью шнура подчинится воле и руке подрывника. Работа с взрывателями сложная, тонкая и очень опасная. Главными конструкторами мин натяжного действия стали И. В. Омельченко и Саша Яковлев.

Суетнов вернулся на базу ночью, а утром началась подготовка к походу. Решили подрывать железную дорогу Вязьма — Гжатск у деревни Синьково, вместо взрывателя взять запалы от гранат. Собирались не спеша, стараясь предугадать всякие неожиданности в пути. Суетнов сам повел партизан на операцию, он знал местность и умел прекрасно ориентироваться днем и ночью.

Дочжелезной дороги прошли лесами и малозаметными полевыми тропами, минуя деревни. Большая часть группы во главе с Суетновым выбрала место для засады Щ их задача прикрыть подрывников, если придется отходить с боем. Шесть человек во главе с Т. А. Антоновым ушли к полотну железной дороги. Все шло без помех. Заложили тол, установили запал, он должен был разорваться под колесом паровоза и передать взрыв тротиловому заряду. Отошли от насыпи и затаились в кустарнике, метрах в трехстах. Ждали эшелон. Вслушивались в каждый звук. Наконец издалека смутно донесся едва слышимый знакомый шум.

— Идет,- прошептал Митя Гонцов. Сразу пропала усталость. Все молча и напряженно ждали, приближался решающий миг: взорвется или нет... Темная громада паровоза тяжело катится вперед... Хлопок, похожий на выстрел... Лязганье тормозов. Громкий окрик. Эшелон остановился, но ровно на столько времени, сколько понадобилось охране для осмотра пути. Поезд пошел к Вязьме.

Подрывники возвращались молчаливые, несчастные и злые. В группе Суетнова все слышали и поняли: взрыва не будет. Командир, только что отчаянно ругавшийся, спокойно встретил подрывников:

— Вудем считать, репетиция состоялась, значит, спектакль будет.

— Взрыватели... Где взять взрыватели? Такой заряд даром пропал...— Антонов ругался, не скрывая досады.

На северо-востоке у горизонта появилась предательская светлая полоса — пора уходить подальше от железной дороги. Судя по сигналам деревенских связных, никаких изменений на их пути за ночь не произошло. У Суетнова была разработана целая система условных сигналов, по которым он, подходя к деревне, уже примерно знал обстановку: жердь, положенная поперек тропы, по которой обычно партизаны шли в село, означала, что в селе сейчас немцы или каратели; высокий шест, поднятый у крыши дома связного, предупреждал об опасности (в деревню зайти можно, но следует быть очень осторожным); такой шест у крыши сарая, стоявшего где-нибудь в стороне от домов, означал, что в деревне или вблизи нее обнаружен предатель. В эту ночь шестов над крышами не появилось, и все-таки Суетнов вел партизан мимо деревень по росистым лощинам, закрытым лохматыми облаками тумана.

Утром следующего дня Павел Григорьевич Подашков и Петро (так звали в отряде Тита Александровича Антонова), взяв один из снарядов, принесенных недавно на базу, ушли в лес —началась работа по изготовлению взрывателя натяжного действия. Первый такой взрыватель опробовали на большаке Вязьма — Сычевка и единодушно решили: сработает он и на железной дороге.

8 сентября весь отряд с нетерпением ожидал вечера. Солнце близилось к закату, когда подрывники вышли из лагеря. Обычно на задание уходили подальше от базы, на этот раз — путь совсем короткий. Обошли стороной бараки с железнодорожной охраной, метрах в двухстах от полотна остановились. Антонов еще раз наказал внимательно следить за его сигналами. Сгустились сумерки. По два человека уходят в стороны, их обязанность наблюдать за тем, чтобы охранники не помешали заложить фугас. Петро и Митя без единого звука поднялись на полотно. Митя финским ножом роет лунку под рельсом. Петро следит за противоположной стороной дороги, потом они молча меняются местами. Наконец тол заложили, насыпь сравняли, можно ставить взрыватель, но... Митя настороженно поднимает голову: рельсы чуть заметно позванивают и уже слышен перестук колес — от Новодугино идет поезд. По сведениям Суетнова, имевшего связи с железнодорожниками, эшелон, который они вышли встречать, должен идти позже. Митя внимательно прислушивается к тарахтению состава.

— Порожняк.

— Отходим.

В правую сторону, где находится прикрытие, Петро бросает небольшой камешек — условный сигнал отхода. Такой же сигнал дает Митя левой рукой. И оба сползают в глубокий, заросший бурьяном

Порожняк прошел. Не торопясь прошагал патруль. Партизаны снова поднялись на полотно, установили взрыватель с приспособлением, прикрепили шнур, без шума отползли на луг и прижались к земле. Снова ожидание, тягостное, мучительное, безмолвное. Но вдруг где-то на севере, в Новодугине, может быть, даже ближе, ухнуло раз, другой, третий… И знакомый гул советских самолетов поплыл в ночном небе.

- Наши бомбят,— прошептал Митя.

- Тихо!

Будто из гула самолетов вырос другой гул, равномерно усиливающийся с каждой секундой: от Касни шел поезд, и по тому, как натужно вздыхал паровоз, как тяжело и часто отсчитывали стыки колеса, было ясно - эшелон тяжело нагружен и мчится, на большой скорости.

- Идет, долгожданный!..

- Тихо! Отходим!

Они ушли из опасной зоны и снова легли.

Поезд совсем близко…Кажется, все кругом вымерло – такая гнетущая стоит тишина, и даже шум рядом идущего поезда стал неслышным – так напряжены нервы, слух, зрение в ожидании одного – единственного момента. Неужели опять неудача? Еще миг. И… под темным брюхом паровоза полыхнуло острое, колючее пламя. Взрыв! Лязг железа, треск раздираемого дерева, грохот и звон покатились над лесом. А потом – тишина. Ее прервали выстрелы у бараков и густой, быстро нарастающий шум разбуженного леса. Подрывники быстро шли к базе.Оглянувшись, Петро увидел над макушками редких берез отблески пожара - горело, превращаясь в ничто, военное имущество врагов, горели машины, боеприпасы, оружие. Это пламя спасало кого-то там, на фронте, от смерти. Стало легко и радостно: наконец-то им удалось нанести удар, которой почувствуют гитлеровцы не только здесь, под Касней, но и на фронте, под Ржевом.

В лагере слышали взрыв. Суетнов поднял отряд по тревоге, собрано все имущество, замаскирован склад с запасами продуктов и нехитрым партизанским инвентарем. На случай облавы придется оставить базу и временно уйти на другое место. Этой же ночью партизаны перебазировались на территорию бывшего совхоза «Бровкино», где до сих пор бывали редко— там размещалось много гитлеровских войск, - и, надо думать, немцы не собирались проводить облаву в таком обжитом месте.

Опасения партизан оправдались. Утром следующего дня большое количество немецких солдат, отряды полевой жандармерии и полиции заполнили окрестные деревни. Каратели прочесали пустой лес, провели облавы в деревнях, установили посты на дорогах и тропах, ведущих к лесу. Вдоль железной дороги, на полосе шириной в несколько метров, были спилены деревья и срублен кустарник, хворост умышленно не убирался — пройти бесшумно эту полосу стало невозможно. Блокада леса длилась десять дней. Когда партизаны вернулись на свою базу и впервые увидели эту хитрость немецких охранников, кто-то сказал:

— Ну что ж, трудности существуют для того, чтобы преодолевать их, полосы препятствий - для того, чтобы проходить их.

Партизанские разведчики нашли уязвимые места в системе охраны, созданной гитлеровскими солдатами на железной дороге, и вскоре партизаны нанесли еще удар по врагу.