Партизанский отряд "За Родину". ПОМОЩЬ БОЛЬШОЙ ЗЕМЛИ.
;) |
|||
|
|||
Сафонов вышел из землянки, жадно глотнул свежего морозного воздуха,'на миг остановился, глядя вверх. Там, между мохнатыми шапками сосен, голубело бездонное небо, сегодня оно обещало хорошую погоду. Ох как она нужна, хорошая .погода! Главное сейчас — вывезти раненых, спасти тех, кого еще можно спасти от гангрены и полного истощения.
Три дня назад, в первую тихую ночь, над партизанским отрядом появились два советских самолета. Их ждали. Быстро вспыхнули -Сигнальные костры. Лыжи самолетов вспахали мягкую снежную целину и замедлили бег, в конце поляны десятки рук ухватились за крылья машины, сдерживая ее, потому что лесная поляна мала и самолет может врезаться в деревья. Пилоты вылезли из кабин, партизаны принимали из их рук драгоценные грузы и быстро скрывались в лесу, а оттуда, из лесной чащи, уже несли первые носилки с ранеными. И вдруг из-за деревьев выплыл монотонный гул чужого самолета.
— Прикостылял, гад! — негромко выругался кто-то.
Гул прокатился в сторону, но тут же снова усилился, приближаясь, и круглый белый мяч осветительной ракеты повис над кромкой леса.
— В лес! Все в лес! — раздалась команда. Над поляной уже слышалось таканье пулемета.
Те двое, с носилками, не успели укрыться; опустив носилки, они уткнулись в снег почти рядом с ними. Гитлеровский летчик кружил над поляной, прошивая ее пулеметными очередями и наглея с каждым кругом. Проучить его не было возможности: прозвучало три-четыре винтовочных выстрела — у кого-то не стерпела душа, но разве попадешь в самолет из винтовки в тем ноте. Леша Гурченко, это он лежал на носилках, ругал фрица последними словами.
- Лешка, не поднимай голову!— повторял рядом знакомый голос.
Над площадкой взвилось пламя — загорелся один из самолетов. Пламя выхватило из темноты носилки а два темных человеческих тела, распластавшихся на снегу недалеко от них. Гитлеровец, очевидно, решил, что тут все кончено, сделал еще один круг над поляной и улетел. Лежавшие на снегу сразу ожили, взяли носилки и понесли товарища обратно в лес. Пилот горевшей машины ругал и немца и партизан, молча столпившихся возле уцелевшего самолета. Как он мог .'еще излить свою досаду? Партизаны не оправдывались — было ясно, что немецкий разведчик засек их аэродром. Коханович отвел в сторону второго летчика:
- Не серчай, друг. Завтра же будет новая площадка. Только прилетайте.
— У меня, кроме машины начальство есть.
— Объясни ты своему начальству: раненые умирают!
— Ладно, давай сигналы, командир... На следующий день нашли поляну в другом квадрате леса,; приготовили все для ночных гостей, но... самолеты не пришли. Сегодня третью ночь взвод партизан будет дежурить на «аэродроме». Сафонов шел туда же по тропинке, хорошо проторенной десятками ног. Мороз заметно крепчал. И может быть, это колючее дыхание январской стужи вернуло его к мысли о другой поре. Он вспомнил жаркое лето 1941 года. Началось оно в лагерях. Тогда рядом с ним была Надя. Надя ждала ребенка, и почти все их разговоры были тогда о нем, маленьком, еще не родившемся, но уже вошедшем в их жизнь человеке. И вдруг — война. Жен отправили на восток. Сейчас кажется, что это было давно-давно. Горячая пыль фронтовых дорог, горькие дни отступления, в глазах каждого немой вопрос: где же та межа, тот поворот, от которого они пойдут не на восток, а на запад? И тревога, за Надю: добралась ли в родное село? Нет, не добралась. В Белёве она нашла их полк. Здесь, в походной палатке, родила Надя сына. Василию удалось посадить ее в один из последних поездов, уходивших из Белёва,— уже шли бои за город. А потом — бои за каждую пядь, за каждую воронку на истерзанной окаменелой земле, бои за Косую гору, за Тулу. Под Тулой начался для него тот самый перелом войны, которого он ждал, о -котором думал много дней и ночей.
А Надя... Надя дома, но вот уже почти восемь, месяцев он за линией фронта, и только в декабре, когда в Починковский лес проложили дорогу летчики, он сумел послать ей весточку о себе. Надя, Наденька, как ты там переживаешь все это, добрая, Светлая радость моя?..
Воспоминания Сафонова прервал бодрый голос Володи Гущо:
— Товарищ старший лейтенант, у нас все готово!
По краям поляны в заданном порядке кучи сухого валежника, приготовлены факелы, бутылки с бензином, В лесу заметно стемнело. На небе засветились первые звезды. Бойцы, столпившись группами, коротали время, негромко переговариваясь. Несколько человек строили большой шалаш из сосновых веток— все-таки укрытие от ветра, да за работой и мороз не так пробирает, и время быстрее идет.
К Сафонову подошел Коханович.
— Чем порадует звездная ночь? — спросил он, адресуя этот вопрос не Сафонову, а самой ночи.
Должны, прилететь,— отозвался Василий — успеют ли, пока «костыль» на облет не вышел? Они обменивались короткими фразами, но больше молчали, прислушиваясь к звукам вечернего леса, ли, принесли раненых. Когда на поляне уловили едва слышный рокот мотора, бойцы без команды заняли свои места. Вспыхнули костры... Самолеты подии ближе к деревьям, разгружали, не теряя драгоценных минут, и тут же на освобожденное место устраивали раненых.
Ждите. Сегодня еще прилетим,— предупредил лесчик Кохамовича.
Сафонов, Коханович и добрая половина взвода остались дежурить на «аэродроме», остальные понесли ВЫ и лагерь. Чуть в стороне, делая круг над лесом, «тел немецкий самолет и, ничего не обнаружив, И вчера, ушел на свой аэродром. Шалаш пригодился потому что ждать пришлось еще долго, но не напрасно — самолеты снова прилетели. Летчики привезли всего понемногу: газеты, продукты, теплую одежду. Партизаны были рады и больше всего боеприпасам. В следующую неделю января, на Большую землю вылетел комиссар иди П. Л. Юрпалов, ему поручалось сдать в Западный штаб партизанского движения документы на представленных к наградам партизан, доложить о порции отряда и просить ускорить переброску в Починковский лес боеприпасов и медикаментов. ГД. М. Попов, начальник Западного штаба партизанского движения, внимательно выслушал доклад Юрпалова.
Значит, просите боеприпасы и медикаменты? И с продуктами у вас тоже плохо.
— Плохо, Дмитрий Михайлович. Только все сразу просить неудобно. К тому же боеприпасы всего нужнее, без них нам делать нечего, и мне никак нельзя возвращаться к ребятам без патронов, гранат и взрывчатки.
— Если голодные, люди просят оружие, а не хлеб, значит, они настоящие солдаты. Мы вам поможем всем, что у нас есть. А пока все это будет оформляться, вы отдыхайте. У вас семья где?
— В Кировской области. Жена и пятеро маленьких.
— Завтра получите документы и поезжайте к семье. Десять Дней вам хватит?
— Хватит. Спасибо, Дмитрий Михайлович.
Д. М. Попов выполнил свое обещание: рейсы в Починковский лес стали регулярными, бывшие партизаны помнят ночь, в которую им пришлось принять и разгрузить более двадцати самолетов. К концу января все раненые были переправлены на Большую землю. И хотя с питанием было по-прежнему трудно, жизнь у партизан пошла веселее, летчики привезли боеприпасы ц взрывчатку.
В эти дни вернулся с Большой земли к боевым друзьям старший лейтенант И. С. Богданов. Он доложил Артеменко и Сафонову, что Западный штаб партизанского движения решил объединить отряды «За Родину», «Народный мститель», «Ворошиловец», «Родина» в. партизанскую бригаду имени Андреева. Вследствие этого оперативная группа Артеменко переформировывалась в штаб бригады. Богданов привез и передал товарищам соответствующие документы.
В последние дни января снова завьюжило. Часть Грузов, приготовленных для отправки в Починковский лес и приехавший на аэродром П. Л. Юрпалов пять дней ожидали летной погоды. И не дождались Юрпалова отозвали в штаб, где он получил новое назначение. Комиссаром партизанского отряда «За Родину» был назначен И. В. Лебедев…
И стол и нары заняты развернутыми во всю полосу газетами; медленно передвигая то в ту, то в другую сторону небольшую гильзу с мигающим пламенем коптилки, Лебедев читает последние сводки Совинформбюро.
Из отрезка школьной карты Василий Владимирович сделал схему европейской части Советского Союза и, читая газеты, тут же делал отметки. Теперь, когда линия фронта, то выравниваясь, то вновь изгибаясь, упорно двигалась к западу, эти час-полтора, проведенные над газетами и схемой, стали для него праздником души, дополнительным пайком, как шутя называл он их сам.
Вслед за облаком морозного пара в землянку вошел Коханович. Видя, что комиссар изучает
обстановку на фронтах, и догадываясь, сколь дороги ему эти минуты размышления над картой войны, Мефодий молча снял полушубок, бросил его на нары и, протянув озябшие руки к времянке, через плечо комиссара заглянул в газету, Лебедев отодвинул коптилку и повернулся к командиру:
-Я думал, тебя мужичок - лесовичок на чай пригласил — пропал ты где-то...
— У капитана был. Посты проверил... Что нового, Василий Владимирович?
— Ставрополь наши взяли. Донской фронт продолжает наступление. Думаю, что фрицы в Сталинграде вот-вот «Гитлер капут» закричат, если у них языки
еще не примерзли.
— У нас здесь они тоже подозрительно засуетились... Надо бы нам снова уцепиться за железную дорогу...
— Далеко. Базы Суетнова теперь нет. Семьдесят с лишним километров туда и столько же обратно по прямой. А прямо только ворона летает... Снега намело по горло... Сам бы пошел, а ребят послать не могу.
— Сам! Почему сам? Ты с подрывниками говорил? — Лебедев стремительно встал, словно собрался сейчас же, немедленно идти к подрывникам.
— Нет, не говорил. Пока вот с тобой да с собой
разговариваю.
— Завтра поговорим с подрывниками. Конечно, посылать надо не трех-четырех, на всякий случай подберем человек десять—пятнадцать. Добровольцев... Вооружим их наилучшим образом...
В углу, на нарах, поднялась голова и охрипшим голосом Леши Горбунова заявила:
Щщ И я пойду с подрывниками.
КЗ Наш пострел и тут поспел! — сказл Василий Владимирович, и по тону сказанного Леша понял: на этот раз комиссар не поддержит его
- Сегодня — спать! Завтра все решим. Мой дед часто говорил: думай вечером, а делай поутру,— закончил разговор Мефодий.
Сутки спустя группа партизан, добровольно согласившихся идти на боевое задание, отправилась в путь. 26 января подрывники дневали у деревни Дулово. Здесь они разделились на две группы; группа Кучурина должна подойти к железной дороге между станциями Новодугино и Александрино, заложить мины и взорвать путь; другая группа обойдет Новодугино с Стера и подорвет пути недалеко от деревни Перчиха. Ожидать в лесу за Дуловой. Ожидать до следующего Печора.
Партизаны Кучурина взорвали железнодорожное полотно южнее станции Новодугино, заложили магнитные мины на мосту через протоку и, как было условлено отошли в лес под Дулово. Днем сюда пришли партизаиы второй группы. А лес окружили немцы, пришлосьс боем прорываться сквозь кольцо карателей.
Операция обошлась слишком дорого: в бою с карателями погибли Иван Певнев, Иван Воробьев, Саша Лшатин, пропал командир «северной» группы и с ним два бойца, оставшиеся в живых сильно обморозились, почти всех их пришлось положить в госпиталь, а Николая Волжанкина отправить на Большую землю.
Таких потерь отряд никогда не имел.
Партизаны Андреевского района вспомнили, что в октябре прошлого года под Дуловой в засаду попал диверсионный отряд десантников, проводниками десантников были андреевские парни — люди проверенные и осторожные, и тем не менее они попали в ловушку.
Тогда это казалось роковой случайностью. Сейчас уже не верилось в случайность. Оставшиеся в живых подрывники в один голос сказали:
— Без предательства не обошлось.
Разведчики отрядов «Народный мститель» и «За Родину» отправились в Дулово выяснять обстановку и судьбу пропавших товарищей.
В первую летную ночь февраля на партизанском «аэродроме» приземлился самолет. Он привез боеприпасы и газеты с сообщениями Совинформбюро. Вести с фронтов радовали. Войска Воронежского фронта окружили и уничтожили крупную группировку врага между Воронежем и Кантемировкой, взято в плен более восьмидесяти шести тысяч солдат и офицеров противника. 2 февраля закончились бои В.Сталинграде. Остатки окруженной армии Паулюса сложили оружие.
Утром в партизанском лагере состоялся митинг, А. П. Крохиы сообщил о завершении разгрома гитлеровских войск в Сталинграде, рассказал об успешном наступлении наших армий на других участках фронта и поставил перед партизанами задачу усилить удары по врагу. Выступавшие бойцы и командиры давали обещания мстить фашистским захватчикам за кровь и смерть многих тысяч советских людей, за гибель своих боевых друзей. Закрывая митинг, Крохин сказал:
-— Шестой немецкой армии нет. Приближается время, когда пробьет час и Девятой армии гитлеровцев. На руках солдат этой армии кровь советских бойцов, погибших под Ржевом и Сычевкой, пепел андреевских деревень, труха веревок, на которых вешали наших товарищей в Коробаиове, Вязьме, Маслове, и следы многих других преступлений. Пусть горит земля под ногами убийц и грабителей! Пусть партизанские пули настигают их всюду! Смерть немецким оккупантам!
Привезенные боеприпасы распределили между взводами, и сразу после митинга группы партизан отправились на боевые задания.
К концу января в отряде «За Родину» было двадцать девять членов партии и тридцать шесть кандидатов в члены партии I 19 февраля состоялось партийное собрание, на котором обсуждался вопрос о работе с населением в связи с изменившейся обстановкой в районе. Поскольку, ни одна землянка не вмещала такого количества людей, собрание проводили в лесу, под открытым небом, по-военному, оперативно.
Изменение обстановки в тылу врага под Ржевом и Вязьмой было результатом начавшегося наступления советских войск.
Ставка Верховного командования планировала силами Брянского и левого крыла Западного фронтов разгромить 2-ю танковую армию противника в районе Орла, затем, усилив наши войска армиями вновь создаваемого Центрального фронта, развить наступление через Брянск на Смоленск, выйти в тыл ржевско-вяземской группировке врага и совместно с армиями Калининского и Западного фронтов окружить и уничтожить основные силы группы армий «Центр»2,12 февраля войска Брянского фронта перешли в наступление, стремясь обойти Орел с юга.
Немецкое командование понимало, чем грозит начавшееся наступление советских войск на этом участке фронта, и спешно перебросило с Ржевско-Вяземского выступа 16 дивизий для усиления 2-й танковой армии. По этой причине наступление наших войск под Орлом не получило ожидаемого размаха, но гитлеровским генералам стало совершенно ясно, что удержать
Ржей и Вязьму оставшимися силами они не смогут. В середине февраля командование 9-й армии начало подготовку к отводу своих войск на рубежи, созданные по берегам рек севернее и южнее города Сафоново. Подготовка к отступлению началась с планомерного ограбления населения. Специально созданные команды немецких солдат отбирали у жителей деревень и городов хлеб, скот, одежду-—все это отправлялось в немецкий тыл. По большакам усилилось движение, транспорт шел в основном на запад — гитлеровцы увозили награбленное имущество, эвакуировали документы тыловых частей и подразделений и, самое страшное,— угоняли людей. Мужчин и молодежь отправляли в Германию или на земляные работы под Сафоново, где создавалась новая линия обороны. Стариков и женщин с детьми гнали на запад. Куда и зачем — не знали, очевидно, и те, кто их гнал. По большакам и проселочным дорогам брели, подгоняемые прикладами, измученные женщины, с голодными младенцами на руках, старики, потерявшие кров и надежду спокойно умереть на родной земле,— безмерны были страдания этих людей, безмерно злодейство, совершаемое над ними. Фашисты хотели превратить нашу землю в выжженную" пустыню. Еще в январе 1942 года Гитлер- издал приказ: «В случае, если местность должна быть оставлена по приказу вышестоящего начальника,— сжигать все дотла, печи взрывать. Лишь так мы можем победить». Приказ этот доводился до сведения «всего личного состава без единого исключения». Знали о нем и советские воины, и партизаны. Перед партизанами стояли две задачи: помочь местному населению спастись от немецкого рабства и продолжать активную диверсионную работу на коммуникациях врага.
Собрание решило создать специальные группы партизан во главе с коммунистами и направить их в населенные пункты. Суть работы этих групп заключалась в том, чтобы рассказать жителям деревень о положении на фронте и предупредить их, что начинается помп и самый кровавый этап борьбы с оккупантами на Смоленской земле, — надо прятать имущество и родить в леса, вооружаться и создавать отряды самообороны. Создать вооруженные отряды местных, которые могли бы защитить деревню от немецких факельщиков,— это было тогда самым главным.
Партизаны в те дни активно действовали на большаках я и проселках, отбивали у оккупантов обозы с своим имуществом и документами, подрывали машины и гоняли или уничтожали конвоиров и освобождали советских людей, угоняемых в неволю. Вели раз-
23 февраля— торжественное построение. Комиссар Лебедев поздравляет всех С двадцатипятилетним юбилеем Красной Армии и читает приказ по отряду:
-«Товарищи! Сегодня вместе с Красной Армией и советским народом наш отряд подводит итоги боевой работы в тылу врага. За период существования отряда
нанесли большой урон врагу:
1. Уничтожено шесть эшелонов с техникой и живой
2. Уничтожено более тысячи солдат, офицеров и предателей Родины...»
Комиссар называет места более трудных боев, перечисляет количество взятых трофеев, и каждое его слово возрождает в памяти многокилометровые походы, жаркие схватки с оккупантами
походы, жаркие схватки с оккупантами, ослепительно белые, жгуче-холодные лощины железнодорожных перегонов, теплое дыхание и веселые шутки друзей, которых уже нет. Они погибли. Но те, кто остался в живых, о них будут помнить всегда. И особенно в дни праздников...
В дебрях Починковского урочища звучит здравица в честь партии, народа, Советской Армии. Коханович еще раз поздравляет бойцов с праздником и разрешает три часа отдыха. Не было ни торжественного обеда, ни праздничного, пайка. Но через несколько минут на лесной поляне заиграла гармонь, и лихой плясун, размахнувшись в танце, стряхнул с еловых ветвей первые сосульки, рожденные приближающейся весной. И в землянке, где собрались командиры бригады и отряда, тоже говорили о весне, стараясь предугадать ее значение в ходе войны. Решили провести глубокую разведку и готовиться к прорыву навстречу войскам Калининского фронта.
Наступление войск Западного и Калининского фронтов началось 2 марта. 3 марта был освобожден Ржев. Отступление немецких войск с первых же дней стало похоже на поспешное бегство преступника, по следу которого идет возмездие. В городе и на станции Ржев они бросили 112 танков; 78 орудий, 35 паровозов, 1200 вагонов, много снарядов, пулеметов, винтовок, мин и разного военного имущества.
4 марта советские войска освободили станции Оленине и Чертолино, 6 марта— Гжатск, потом Сычевку, станцию Новодугино, город Белый, и к исходу ночи 12 марта части 5-й и 33-й армий заняли последний оплот ржевско-вяземского плацдарма — Вязьму. В боях за Вязьму гитлеровцы потеряли убитыми, ранеными и пленными 9000 солдат и офицеров. Наши войска взяли
самолетов, 83 танка, 69 орудий, 222 пулемета и автомашин и тракторов, 57 паровозов, 515 ватою оружия и боеприпасов в последние дни боев на Ржевско-Вяземском партизаны отряда «За Родину» вели активные действия на дорогах Андреевского и Бельско-7 марта, выполняя специальное задание у реки Белой, погиб Саша Яковлев, участник операций, отважный разведчик и подрывник.
A 8 марта—день незабываемый. Партизанский отряд соединился с наступавшими подразделениями советских войск. Крепкие дружеские объятия, милые pyсскому сердцу шутки и кругом родные обветренней лица — одним словом, свои! Полковник, фамилия которого, к сожалению, никому не запомнилась, поздравил партизан с возвращением на Большую землю благодарил за помощь и мужество. Дружное «ура» и залпы разнокалиберного оружия раскатились нал строем, над вскинутыми вверх автоматами, винтовка? ми, пистолетами. Казалось, не было мгновения счастливей этого…
