Партизанский отряд "За Родину". ОПЕРАЦИЯ У ШАХОВКИ.
27 ноября, после обеда, Петр Пронин, Леша Алексеев B, Вася Баранов, Петя Козлов и Саша Марченков уходили на очередное задание. Провожал их Сафонов.
- Продуктов у вас мало. Но несмотря на это, категорически запрещаю подходить к деревням, пока не уйдете из зоны действия отрядов. Дальше — надеюсь
| на вашу сообразительность и опыт.
—И уже совсем официально добавил: — Осторожнее, ребята. Берегите друг друга.
- Есть! — ответил за всех командир группы Петр Пронин.
День был по-настоящему зимний. Шел редкий сухой снег. Ветер то свистел над головой, раскачивая . Верхушки молчаливо-сонных берез и осин, то вдруг смолкал, споткнувшись о стену молодого ельника. I В поле преграды ветру не было, и он быстро гнал широкие, рваные полотнища поземки, швырял в лицо F снежную пыль, шипел и взвизгивал под ногами.
— Погода наша,— заметил Леща Алексеев, когда лыжники вышли из лесу.
Он шел впереди, потому что был моложе и сильнее t командира группы П. Г. Пронина и еще потому, что путь их лежал через родную деревню Леши, дорогу к которой никто лучше его знать не мог. Стемнело. Шли молча, оставляя то с той, то с другой стороны огни деревень, потоми огней не стало видно, а они все шли, безошибочно угадывая в сером полуночном мраке свою дорогу. Иногда Леше казалось, что в этом огромном снежном море не спят сейчас только они — пятеро партизан - подрывников, только они то поднимаются на высотки, то спускаются в лощины, пропадают в лесу и снова появляются на заснеженном взгорке, белые, неторопливые, как призраки.
За спиной у себя Леша слышит дыхание Васи Баранова, а тот, наверное, так же слышит Петю Козлова. Пете недавно исполнилось семнадцать. А Саше Марченкову еще меньше — всего шестнадцать. Совсем мальчишки. Сидеть бы им в такие вот зимние вечера над школьными учебниками или кататься на лыжах с родных пригорков. Но учебники зарыты в землю, и лыжи уже не забава, а средство передвижения — скоро год, как воюют мальчишки. За это время были схватки с врагом, операции на дорогах, задания по разведке. Й они заслужили право называться взрослыми. Сегодня молодые партизаны идут выполнять трудное боевое задание.
Замыкает маленькую колонну Петр Григорьевич Пронин. Он намного старше их, ему тридцать семь. Он участвовал в боях за переправы на Днепре, водил бойцов на прорыв в октябре прошлого года под Вязьмой, видел смерть товарищей, свою собственную кровь на I Пожухлой траве богородицкого болота, он солдат бывалый, в полную меру познавший, что война — жестокая необходимость...,
Леша уверенно шел в общем направлении на юго - восток, и все-таки уже несколько раз Петр Григорьевич останавливал ребят и сверял маршрут. И теперь f напряженно смотрел вперед — ему показалось, что там что-то смутно темнеет.
Стой! — негромко скомандовал он. Саше Марченкову не пришлось повторять слова Командира — Леша, Вася и Петя уже остановились.
Петр Григорьевич, впереди овин. Деревни рядом не видно,— сказал Алексеев. Осмотри овин. Осторожно! Никаких признаков близости деревни не было. Пронин обошел овин кругом — дороги или следов к Нему нет. Всю ночь над полями мечется ветер, сгоняет с пригорков свежий снег, заметает следы, но хорошо Протоптанную дорогу замести не так-то просто — снега маловато. Осмотрев овин, партизаны убедились, что в нем давно никто не работал.
- Ну что же, сам господин случай послал нам эту •Обитель. Устраивайтесь отдыхать,— приказал Пронин,
- Не мамина хата,— заметил кто-то из ребят.
- И не куст ольховника,— отозвался другой. Собрали несколько охапок залежавшейся с прошлого года тресты, постелили ее в подлазе и улеглись. Начинался рассвет...
Дежурили по очереди весь день. А вечером снова ПОШЛИ вперед. И опять лощины, овраги, пригорки...
Пока не встали на их пути серые избы Головачева — Лешиной деревни. Деревня-то своя, а дома родного здесь, считай, нет — по чьему-то доносу арестовали оккупанты отца и мать, увезли в неизвестном направлении. Живы ли? Огородами и задворками вел Леша друзей к дому своей родственницы А. А. Медведевой. Лыжи спрятали во дворе. На осторожный стук в дверь ответил встревоженный глуховатый женский голос.
Леша назвал себя.
— Господи, Ленька, тебе все по ночам не спится!
— Спал бы, тетя Нюра, за милую душу, да дело есть. Немцев в деревне нет?
— Нет. Пока нет. Женщина засуетилась, рассаживая гостей, и все
охала и причитала, ругая фашистов за то, что свет в своей собственной избе зажечь нельзя и родного человека накормить как следует нечем. Когда съели все, что поставила на стол хозяйка, и ребята дружно атаковали большую русскую печь, сохранявшую вчерашнее тепло, Алексей тихо спросил:
—Теть Нюр, о наших ничего не узнала? — "У кого узнавать прикажешь? Полицаи за свою шкуру дрожат, да и не знают они ничего. Говорили тогда, сразу после ареста, будто их в Сычевку отправили. С немцами разговор начинать бесполезно: они обеими руками, как от осы, отмахиваются: «Ни тут, фрау, ни гут...»
Утром Анна Алексеевна поехала в Дмитровку. Вернулась она засветло с самыми точными сведениями о том, в каких деревнях от Головачева до станции Мещерская есть немецкие гарнизоны, в каких — нет. Еще раньше партизаны решили подрывать железную дорогу восточнее станции Мещерская, недалеко от деревни Шаховки, в которой расположились оккупанты. Сейчас нам это может показаться неоправданным риском. Однако в их решении был свой расчет: во-первых, гитлеровцы не ожидали визита подрывников на) ту станцию, где сравнительно много немецких войск, I тому же диверсий в этих местах давно не было, значит, у охраны нет той нервной усиленной настороженности, с которой не раз приходилось встречаться на железной дороге Вязьма — Ржев; во-вторых, если в. деревне много гитлеровских солдат и на улице всю ночь топчутся патрули, никому не придет голову обвинять в диверсии местных жителей, значит, в какой-то степени гарантируется безопасность людей. Когда стало совсем темно, партизаны незаметно ушли из Головачева. Осталось не более семи-восьми километров пути. Прошли они их без приключений.
Метель, чуть поутихшая днем, вечером снова разгулялись. Партизаны благодарили небо за помощь. Между деревнями Шаховка и Поздняково выбрали удобное место и приступили к делу.
Пронин и Баранов закладывали фугас. Алексеев, Козлов и Марченков охраняли их. Поскольку видимость была совсем плохая, пришлось охрану рассредоточить так, чтобы ребята успели подать сигналы при появлении патруля. А патрули не спешили, поэтому взрывчатку заложили без помех и поменялись местами. Теперь у железнодорожного полотна, под прикрытием густых, в два ряда посаженных елок, остались 'Петя и Леша, их задача — взорвать заряд, когда паровозов окажется над фугасом. Остальные ушли подальше, в овраг, по которому партизаны должны отходить
после взрыва.
В эту ночь им везло. Ждать пришлось недолго — Минут пятнадцать. Вот голова поезда выползла из темноты, надвигаясь на них...
— Пора,— шепчет Петя.
Леша дернул шнур. Косые лезвия вспыхнули над рельсами. Затем, как показалось Леше, паровоз на миг остановился, потом поднялся на задние колеса, будто вздыбилась огромная лошадь. Что было дальше, они не видели — оба шли на предельной скорости по дну оврага, пригибаясь к земле, потому что за спиной у них рвались снаряды, трещало и шипело, будто на огромной сковородке кто-то жарил картошку с салом.
Когда партизаны поравнялись с деревней Горки, там тоже стреляли. От быстрого бега, физического и нервного напряжения и не покинувшего их чувства смертельной опасности пересыхало во рту, хотелось пить. Вот и река Касня, Заснеженная, скованная льдом, она пересекала им путь. Поднимаясь на отлогий берег с детства знакомой реки, Леша вспомнил:
рядом Леонтьево.
— Петр Григорьевич, может, зайдем в село? Знакомые есть.
. Пронин остановился, посмотрел на отблески зарева под Шаховкой,. на серую, беспросветную мглу справа, где Алексеев видел село, и негромко сказал;
— Нам время терять нельзя. И фрицев разбудить
можем.
— Да их тут нет. Тихо.
— Ну ладно, веди!
В Леонтьеве жили близкие родственники Алексеева. Немцев в селе действительно не было, но партизаны не задержались ни одной лишней минуты: не заходя в дом, в сенях напились молока и снова стали на лыжи.
Переходить железную дорогу Вязьма — Ржев сейчас, когда подняты на ноги все немецкие гарнизоны в круге, было слишком опасно, да и времени осталось Мило — скоро рассвет. Лыжники свернули к деревне Демидове, здесь жила связная отряда «Реванш». Леша ее знал. Женщина встретила их, не скрывая опасений:
За мной следят, да и, честно говоря, мне вас даже покормить нечем...
- Переживем. Не первый день натощак начинаем— успокоил ее Петр Григорьевич.
- А укрыться я вам помогу. Идите за мной тихо-
Она привела их к дому, бесшумно открыла калитку со двора, показала лестницу на чердак.
Отдыхайте, вечером я приду за вами.,— Без шумно убрала лестницу и так же тихо исчезла. .
Весь день подрывники провели на чердаке, больший часть которого была завалена разной рухлядью старой сбруей.
- Баррикаду построить можно,— шутил Петя. — Не каркай.
Они еще не успели остыть и успокоиться после пережитых ночью волнений. Облегчение и удовлетворение, что приходят к человеку, сделавшему большую. И трудную работу, сменились ощущением, близкой опасности. Те двое суток, что они находились в пути и (Готовили взрыв, думалось лишь о том, как выполнить задание, и самой страшной была мысль, что вдруг какое-то непредвиденное обстоятельство помешает за" вершить дело, ради которого они, голодные и усталые, прошли более ста километров. Задание выполнено. И теперь главное — вернуться живыми в отряд. А это тоже непросто. Их, конечно, ищут, может быть, по их следу уже идут враги...
Спать никто не мог. Из своего укрытия они наблюдали за дорогами, ведущими к деревне, за всем, что происходило на улице. Когда хмурые, неторопливые сумерки стали закрывать хаты, снизу тихо спросили:
— Вы живы? Спускайтесь на землю. Партизаны не спеша покидали убежище. Открылась дверь в дом, и на пороге появилась изумленная
хозяйка.
— Откуда гости?— спросила она.
— Почти с неба,— ответила ей та, что привела их
сюда.
Оказывается, это был дом сестры партизанской связной, и хозяева его целый день не знали, что на чердаке у них такие опасные гости.
Партизан пригласили в дом, быстро накрыли стол: горячая картошка, соленые огурцы, домашний, непромерзлый хлеб, молоко — это был второй ужин в тепле, под крышей, с тех пор. как они вышли из лагеря.
В эту же ночь подрывники перешли железную дорогу Вязьма — Ржев и разыскали базу партизанского отряда «Реванш». У Суетнова можно было отдохнуть, а с питанием и здесь было очень плохо.
Вечером следующего дня группа Пронина благополучно прошла Курцевский лес, теперь партизаны вышли на прямую к своей базе. Правда, впереди была еще большая часть пути, но менее опасная, как считали они, потому что нет там ни железных дорог, ни крупных населенных пунктов, будут встречаться небольшие лесные деревеньки Андреевского района, где немецких гарнизонов до сих пор не было. В первой же деревне партизаны решили запастись продуктами, потому что путь им предстоял еще долгий, да и принести на базу кое-какие запасы было бы неплохо — в отряде голодно.
Продукты лучше всего брать через старосту. Если он хороший человек, то сумеет быстро организовать это дело и никого не обидит, если негодяй — не кого будет ему доносить: сам, можно сказать, оказал честь партизанам...
В деревне Чернышёво царила тишина. Ветер поутих, но снег, все шел и шел. Постучали в дверь крайнего дома, отозвалась женщина. Немцы в деревне есть? Нет.
Где живет староста? Женщина вышла на крыльцо и показала на один домов. В доме горел свет, окна завешаны и так заледенели, что рассмотреть сквозь них хоть что-нибудь удалось. Леша постучал лыжной палкой в окно. Кого надо? — спросили оттуда.
- Немцы в деревне есть?
- Нету немцев.
- В хату можно зайти? Заходи, коли надо...
На крыльцо первым поднялся Петя Козлов, за ним ЛИ Леша Алексеев и Вася Баранов. Петр Григорьевич и Саша Марченков задержались — снимали лыжи, дверь открылась, и оттуда рванула автоматная очередь, невидимый автоматчик бил в упор. Петя, падая, прикрыл Лешу, Вася успел дать очередь в темный проем двери и сбежать с крыльца. Леша бросился за угол, ткнул Пронину и Саше: Уходите!
Вдвоем с Марченковым они перемахнули изгородь на задворках дома и побежали в поле. Пробежав метров триста, опомнились и спохватились, что бегут вдвоем. Где же остальные? Пете не поможешь — он расстрелян в упор, но где Пронин и Баранов? У подрывников была давняя договоренность на подобный случай: в бой не вступать, отстреливаться и уходить. В деревне стреляли теперь в нескольких местах. Надо возвращаться, выручать товарищей... Но едва они повернули, как увидели — кто-то идет прямо к ним. Это был Пронин. Он шел, прижав автомат и сильно прихрамывая.
— Вася убит,— не сказал, а выдавил он сквозь сжатые зубы это страшное короткое слово.
Шли молча. Каждый думал об одном и том же. Как они проглядели ловушку? Кто был в деревне? Немцы или полицейская засада? Можно подумать, что их ждали.
Без дороги идти трудно. Лыжи остались у дома старосты. Пронин заметно хромал. Прошлогодняя рана и раньше напоминала о себе, а сегодня нога совсем разболелась и тяжелела с каждым километром. Да и сердце что-то щемило, а в горле стоял сухой, горький комок. То было тяжкое чувство вины перед погибшими. Пронин перебрал в памяти каждый шаг своей группы в этом злосчастном Чернышёве. Почему женщина сказала, что немцев в деревне нет? Староста, допустим, прохвост, но почему соврала женщина? А может быть, там каратели? И женщина не поняла, кто и зачем спрашивает о немцах? Нет, что-то здесь не так... Шли всю ночь. Перед рассветом, обессилевшие и голодные, они попытались подойти к деревне — их встретили автоматной очередью. Пришлось отползти и обойти селение стороной. На большаке, у которого они прежде не раз сидели в засаде, промерзали до костей, чтобы дождаться хоть одной-единственной вражеской Машины или какого-либо незадачливого обозника, сейчас им пришлось ждать, пока пройдет довольно большая колонна гитлеровцев. А потом они снова хотели приблизиться к деревне, но, присмотревшись, увидели на, улице немецкие машины. Стало ясно, что четверо суток обстановка в этой части района изменилась: их неожиданная встреча с карателями в Чернышёве, колонна на большаке, немецкие машины и усиленные дозоры в "деревнях, куда раньше гитлеровцы только кур собирать ездили,— все это означало, что Беда грозит не только им троим. Нужно было опере
чип» врагов, добраться до базы и сообщить командованию о сосредоточении вражеских войск вблизи Починконского леса. Но идти быстро они уже не могли — двое суток без пищи, двое суток беспрерывного пути по лесом и оврагам, без дорог, по рыхлому снегу. Все чаще приходилось делать остановки, всё труднее было подниматься на ноги. Пронин и Марченков совсем выбились из сил. Они проходили две-три сотни метров и валились с ног.
Алексеев был сильнее. Правда, он тоже очень устал, но шел и шел. Метель прекратилась, в лесу стояла спокойная, светлая тишина. И вдруг Леша уловил какое-то не свойственное лесу движение, а потом в узком коридоре просеки увидел вооруженных кавалеристов. Собрав последние силы, он побежал к базе отряда... Леша успел доложить, что в лесу конные войска, что Петя и Вася погибли, а Пронин и Марченков [недалеко, но идти не могут. На большее у него не хватило сил. Группа партизан немедленно вышла на поисски Петра Григорьевича и Саши.
