Воспоминания
 

Им светили звезды. ПЕРВЫЙ ПОСЫЛЬНЫЙ.

   
В.Е.Чугаев, разведчик подрывник отряда имени Дзержинского

Лопатин пытался наладить связь со штабом 20-й армии по рации Андрея Орлова. Штаб не отозвался. Мощность рации была невелика. Тогда он решил действовать в соответствии с приказом, данным ему при отправке в тыл противника, в котором говорилось: «При Отказе работы рации командир и комиссар устанавливают связь с опергруппой через посыльного». Когда Михаил сказал о своем намерении Суетнову, тот ответил вопросом:

Кого пошлешь?

Чугаева, он смекалистый, бывал в переплетах. Суетнов улыбнулся и пристально посмотрел в лицо

Лопатину: шутит или нет? Всегда спокойный и рассудительный командир дзержинцев, судя по всему, был настроен серьезно.

— Этот пройдет!— уверенно сказал он.— Помоги достать одежонку крестьянскую — в нашем обмундировании нельзя его отправлять.

— Одежда, считай, есть.

В это время на маленькой лесной поляне, в стороне от партизанской базы, Подашков разряжал орудийный снаряд и вдруг почувствовал, что он здесь не один — в трех шагах за кустом лежал и внимательно следил за каждым его движением Вася Чугаев, самый молодой партизан из группы Лопатина.

Ты откуда здесь взялся?

С поста только что.

Подашков часто «потрошил» снаряды, немецкие и отечественные мины, обнаруженные партизанами или местными жителями. Иногда он извлекал из них взрыватели и взрывчатые вещества, иногда из снаряда или мины нажимного действия изготовлял фугас натяжного действия, послушный руке и воле подрывника. Дело это тонкое и очень опасное. Подвергая опасности свою жизнь, он не мог рисковать жизнью другого человека.

— Сменился?— переспросил он.— Иди, значит, отдыхать.

Вася упрямо шевельнул бровью и не двинулся с места. Павел понял — от этого наблюдателя просто так не избавишься.

Осину с дуплом видишь?— спросил он.

Вижу.

— Встань за нею и никого ко мне не подпускай. Вася побежал к осине.

Увидев впервые на базе отряда маленького подвижного паренька, Подашков удивился: как мог Лопатин, опытный командир, хорошо знавший, что такое тыл противника, взять с собой этого мальчика? Вася исправно нес службу: ходил в засады, в разведку, охранял лагерь, но все-таки мальчишка — всего четырнадцать лет...

В лагерь они шли вместе.

Как ты попал в отряд?

Как все,— ответил Вася и рассказал о себе. Он рос в старинном небольшом городке Медыни и

был мальчишкой своего времени. А время было удивительное. Страна быстро набирала силу. Всеобщий энтузиазм рождал героев. Героями становились летчики и шахтеры, пограничники и ткачихи, полярники и хлопкоробы. Весело и уверенно смотрели они на мальчика с первых полос центральных газет. Так же весело и бесстрашно глядел в будущее Вася Чугаев. В те дни часто звучала его любимая песня:

Когда страна быть прикажет героем,

У нас героем становится любой...

Чугаев свято верил каждому слову этой песни, верил, что покорятся людям пространство и время и что никогда и нигде не пропадет. Вот только кем быть ему, Васе Чугаеву, он так и не успел решить, потому что началась война.

Повсеместно: в колхозах, совхозах, селах и деревнях Медынского района прошли митинги, собрания, на которых выступавшие с гневом осуждали варварский акт фашистских агрессоров и с уверенностью восприняли слова правительственного заявления, прозвучавшего по радио, о том, что наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами. На одном из таких митингов присутствовал и Чугаев. Он внимательно слушал все выступления и не сомневался в победе.

Впервые дни войны каждое утро Вася просыпался надеждой услышать сообщение, что Красная Армия начала гнать фашистов обратно, в Германию. Сообщения такого не было. Все угрюмее становились лица in рослых, слышнее отзвуки боев. 5 октября 1941 года помнилось навсегда. В этот день над Медынью непрерывно выли немецкие бомбардировщики, на прямые улицы беззащитного города со свистом падали бомбы, рушились и горели дома, немецкие летчики расстреливали жителей, не успевших спрятаться в окопы. Вечером мать Васи увела детей к сестре в деревню Мансурово, но фашисты пришли и туда.

Здесь впервые совсем рядом мальчик увидел гитлеровцев, высокомерных и тщеславных. Вечерами они, что-то рассказывая друг другу, неприлично громко смеялись, хлестали картами по голым доскам стола, не обращая внимания на то, что за ними все время наблюдает большеглазый мальчишка. Вася заметил, что оккупанты боятся партизан.

11 января 1942 г. прорвавшиеся к Медыни подразделения 194-й стрелковой дивизии заняли Александровку, Колодези, шел бой за Варваровку, в километре от Мансурова и в трех километрах от Медыни. Вася решил, что пора ему действовать, и во время боя перебежал из Мансурова в Варваровку.

— Пополнение прибыло,— пошутил кто-то из бойцов. Чугаева отправили в штаб батальона.

— Высечь бы тебя, такого шустрого, да времени нет и устав не позволяет,— комбат посмотрел на насупившегося мальчика и сменил гнев на милость.— Садись, рассказывай!

Комбат расспрашивал об окрестностях Медыни, о наиболее скрытых подходах к городу... А бой за Варваровку разгорался все сильнее. Фашисты вели артиллерийский и минометный огонь, выдвинули из Медыни танки. Прямой наводкой танкисты били по домам зажигательными снарядами. Командир батальона, забыв на время о Чугаеве, кричал в телефон, просил у кого-то огня. Огня не обещали — артиллерия отстала. Деревня пылала. Батальон терял бойцов. В эти минуты Вася больше, чем когда-либо, ненавидел оккупантов.

На следующий день части 43-й армии с трех сторон подошли к Медыни, начался бой за город, в результате которого важный опорный пункт противника на Варшавском шоссе был ликвидирован—14 января Медынь снова стала свободной.

Комбат отправил Васю домой. Но дома сидеть Чугаев не смог. Он знал, что в Варваровке гитлеровцы расстреливали жителей деревни, своими глазами видел двух раненых девочек 11—12 лет, успевших выползти из огня. Теперь у него была одна цель — отомстить захватчикам за родной город, за Варваровку, за этих девочек. Несколько раз Вася пытался вступить в какую-либо воинскую часть, рекомендуясь бездомным сиротой, потерявшим в войну родителей, но каким-то образом командиры узнавали о его хитрости и отправляли домой. Наконец ему повезло: он услыхал разговор, что формируется молодежный партизанский отряд, немедленно явился в райком ВЛКСМ и там долго и горячо доказывал, что выполнит любое задание райкома комсомола. После некоторых колебаний его направили в спецшколу и зачислили в отряд. Зачислили, но... Лопатин отказался взять его в тыл врага. Вася опять просил, доказывал, даже грозил, что пойдет один через линию фронта, если не возьмут в отряд. Лопатин был тверд в своем решении, и никаких колебаний в его отношении к себе Вася не заметил. Командир просил товарищей, оставшихся в резерве оперативной группы, под любым предлогом задержать Чугаева, пока партизаны перейдут линию фронта.

Вечером отряд вышел на исходные позиции, но был остановлен здесь на сутки — саперы дивизии делали проход через передний край обороны противника. Проверяя готовность своих бойцов к маршу, Лопатин увидел в хвосте колонны пригнувшуюся под тяжестью снаряжения фигурку Чугаева. Разговаривать было нельзя, и он молча погрозил кулаком упрямому мальчишке. Вася сделал вид, что не заметил ни сердитого лица командира, ни его огромного кулака.

Потом, присмотревшись внимательнее, Лопатин понял, что маленький разведчик наблюдателен, ловок, сообразителен. Поэтому, когда встал вопрос, кого послать на связь со штабом 20-й армии, выбор был остановлен на Чугаеве.

У лагеря Подашкова и Васю встретила Аня Матвеева.

Лопатин приказал Васе спать, предупредив, что ночью он пойдет на задание. Выполнять приказы молодой партизан научился: Спать, значит, спать. К вечеру Суетнов принес одежку. Зина Костюхина зашила и козырек старого картуза Донесение Лопатина командиру оперативной группы 10-й армии майору Шилову.

Лопатин писал о гибели В. М. Голубкова, о подрыве Воинского эшелона, о засадах на шоссейной и проселочной дорогах, сообщал, что между Новым Селом и Фомкином действует аэродром, у станций Мещерская, Серго-Ивановская и Касня (указывались точные координаты)— склады боеприпасов, в Туманове и Комаро

— скопление вражеских войск, на левом берегу Гжати, в районе Красной Рощи, укреплений нет, между станцией Серго-Ивановской и селом Царево-Займище проложена узкоколейка, перевозятся военные грузы.

Вечером Чугаев собирался в дорогу. Вместе с командиром они проложили его маршрут на карте. Потом Вася один не спеша раза два три мысленно прошел предполагаемый путь, запоминая расположение и названия деревень, мимо которых ему придется шагать. На всякий случай сочинили немудреную легенду. В деревнях Мининского и соседних сельских Советов находились жители Кармановского района, которых оккупанты выгнали из родных деревень. Чугаев мог выдать себя за мальчика, эвакуированного из Карманова, у которого мать умерла, а он возвращается домой искать родственников.

О том, что Васю отправили за линию фронта, не знал никто, кроме командиров да Зины, которая помогала ему снарядиться в дорогу. Из лесу провожал его

Лопатин. В тот вечер мальчик понял, что их командир не только мужественный и строгий, но очень осторожный и добрый человек.

В ночь на 30 сентября Чугаев перешел передний край противника, разыскал майора Шилова, совершенно точно воспроизвел пароль Лопатина, передал его донесение и рассказал, каким путем и как он перешел линию фронта

Hosted by uCoz